Образ Акбары из произведения великого писателя Чингиза Айтматова “Плаха”

СЛЁЗЫ АКБАРЫ

/Образ Акбары/

Приалдашские озёрные камыши,
Родилась зверем, а точней волчицей.
Ташчайнара встретила, за ним поспешив,
Жар телом овладел, что не снился.

Этим летом выводок – пятеро волчат,
Не изведан путь и направленье,
Я светилась, вскармливая маленьких щенят,
Ведь не знала, будет – светопреставленье.

Камышовое поле вдруг стало в огне,
Ночь упала на головы наши,
Не смогли мы спасти всех волчат, боль втройне,
В сердцах горе – чёрной гуашью.

Так в панике горели звери в камышах,
Не в силах убежать оттуда прочь.
А самолеты, разбрызгивали с воздуха
Густую смесь – губительная ночь.

Для «мясосдачи» идёт саванновый сайгак,
И кружат над землею – вертолёты,
Кто дал приказ, какой безжалостный дурак,
– Животных истребить ради отчёта.

Бежим быстрей, вперед – стремительный поток,
Мы, вспоминая дни желаний, плачем.
Прицелился вволчонка человек-стрелок,
Щенок убит, а тот не озадачен.

И если ты рождён животным на земле,
Куда же с человечеством равняться?
Мы пережили ту беду во мгле,
Нам просто было некуда деваться.

А через год я снова родила щенят,
И прогнала подальше своё горе,
Но вновь несчастный случай – нет моих волчат,
Я потеряла их, рыдала слёзно.

Поток реки большой – унёс моих щенят,
Мои волчата не успели всхлипнуть.
Не сохранила их, ну как тут не страдать?
В миг умерли и не познали жизни.

Подряд два раза потеряла я детей,
Боялась своих мыслей и забвенья,
Ведь стал препятствием охотник-человек,
А я желала рода продолженье.

В моих сосках рвалось наружу молоко,
А сердце просто болью издыхало.
Волчат я вспоминала, как было нелегко,
Жила я в горе, тяжело вздыхая.

Пусть говорят, что зверь, волчица, я же – мать,
И это чувство потрясает сердце.
Скучаю по щенятам, и вам могу сказать,
Что помню глазки всех волчат-младенцев.

Ночами столько проходили мы дорог,
Переходя холмы и перевалы.
Спокойно встретил Иссык-Кульский наш порог
И поднялись мы на большую скалу.

Искали благость лета в окруженье гор,
Расположившись в небольшой пещере.
Щенят четыре – детёныши как на подбор,
Как сладко материнство ощущенье.

Не выходя из логова, растила род,
Забыла прошлого обиды, раны.
Я на щенят глядела, не было невзгод,
Была волчицей, самой лучшей– мамой.

Был день, когда заснули крепко все щенки,
Я вздумала пойти за Ташчайнаром.
Ах, если б могла вернуть день вопреки
Всему, о если бы я только знала…

Не могла усидеть я на месте одном,
В беспокойстве гонимом терзалось.
И нутро моё чуяло некое зло,
Шла назад и легла, еле встала.

Я бродила по склонам крутым и горам,
Ото всех свои мысли, тревоги скрывая.
Я ввернулась в пещеру, помутнело в глазах,
Ведь волчат не нашла – боль глухая.

Я не могла нигде найти своих детей,
Кружилась возле логова и выла,
Искала запах я родимых малышей,
Душа и сердце пылали, ныли.

Вдруг запах человека ударил мне в лицо,
Дурные мысли лихо закружились.
Здесь была лошадь, убежавшая трусцой…
По-волчьи на людей я рассердилась.

Я нагоню тебя – бездушный человек,
Ведь за щенков своих бороться буду.
Где же волчата? И не сжалюсь я вовек,
Жестокость человека не забуду.

К деревни подбегаем, встречает лай собак
Ликуют… героизм человека.
Грудь – молоко дрожит – недобрый это знак,
Гореть в аду вам до скончания века.

Я не спала ни днём, ни ночью – только выть
Я вынуждена – жизнь в материнстве.
Везде несет меня потомственный инстинкт,
Нарушено природное единство.

А человечество жестоко? В крови рука?
Нет жалости к зверенышу младенцу.
Я становлюсь безумной, может жду рывка?
Смотрю во двор, по-волчьи взвыв, по-женски.

Я всё кружусь, щенками пахнет во дворе,
И Бостон с улицы всё не уходит.
Вот с высоты смотрю – нет робости в нутре,
Я наблюдаю, боль то не проходит.

И вспомнила тогда я тот переполох,
В загонах овцы тихие стояли.
Мы нападали с боку – барашки все врасплох,
Мы в игры смертоносные играли.

Мои щенки-волчата, со мною бродит боль,
Я мщу, становится немного легче.
Под наблюденьем зорким – человека дом,
Без вас, щенки, ничем мне не согреться.

Вот вижу я – наивный, добрый мальчуган,
Вдыхаю запах, как красив детеныш!
Сосцы набухли, и кто-то громко закричал:
– Там Акбара! – Что ж кражу не отменишь…

Я убегаю. Рыдает маленький Кенджеш.
Погоня лишь желание усилит.
Мальчишка плачет, а в душе моей мятеж,
Ведь голосом он мать во мне пробудит.

Я полюбила тебя маленький Кенджеш
И голосу младенца вторит тело.

Я больше не хочу скучать – ты мил, блажен,
И до людей мне нет большого дела.
– Клянусь, мой мальчик, тебя я не отдам,
Клянусь, я – синеокая волчица!

Боль матери подобна грозе или горам,
Я подарю все силы до частицы.
Как вспомню, пригоняли запахи – ветра,
Ночами я скулила, тихо воя,

Ведь запахи детей, вдыхала лишь вчера…
Мы пожирали скот… мы не сдались без боя…
Я чувствовала горести своих волчат,
И пред глазами был всегда их образ.

О, человечество, укравшее щенят,
Бесчеловечностью мой мир растоптан.
Смотрю на пастбище, который день подряд,
Я слышу запах малого Кенджеша.

Бостон идёт по следу, нацелив автомат,
Он Ташчайнара выстрелил поспешно.
И, грохот – над горами эхо пронеслось,
Из синих глаз моих скатились слёзы.

Вот прыгнул Ташчайнар, но что-то не срослось
Попала пуля, в щепки мир мой, грёзы.
Отчаянно рыдаю, гляжу издалека,
Ведь не смогла спасти я Ташчайнара.

Вот отошел Бостон от волка, валуна,
А я лишь со скалы всё наблюдаю.
Тоскую по тебе, осталась я одна,
Что мне осталось матери-волчицы?

Испила горести звериные сполна,
Хочу лишь в детство снова возвратиться.
Когда собрались скотоводы, пастухи,
Они в тот день смеясь, легко общались.

Устроили веселье, праздник и гульбу,
А я слезами крови обливалась.
Я осмотрела пастбища, поля спеша
И безошибочно пошла к аулу.

Там незаметно подкралась – взгляд малыша,
И я его ни капли не спугнула.
Обнюхала его, о детский аромат,
И молоко вдруг из груди – наружу.

Как был игрив, задорен у мальчишки взгляд,
Он на волчат потерянных похожий.
Кенджеш обрадовался, руку протянув,
Погладил словно друга, как собаку.

Как будто мой волчонок на меня взглянул
И мы друг другу подарили ласку.
Вдруг всё перевернулось – небо и земля,
Во мне осталось чувство то святое.

Вот за ворот я ухватила малыша,
Бегу, нас в логове уж будет двое.
Спешу, и плач ребенка слышу я в ушах,
Не повернусь – разгневанные люди.

Нужны им только пули, огонь и автомат,
Ох, столько душ живых переломили.
Теперь уж проклинайте, стреляйте же в меня,
Нет в моей жизни интереса, цели.

Лишили вы щенят – вот у меня дитя,
Глотайте яд свой – ведь и я посмела!
О, огненная пуля, попала та в меня,
Попала и в ребенка-человека.

Да, я волчица и проплакала сполна,
Неисцелимы раны для нас… для века.
Жестокость, жадность, кощунство, зависть, злость,
Вы человечество не знали правды!

Где справедливость? Неповинных жертв воз,
И не стыдясь меня вы проклинали.
Не дышит, в небо улетела Акбара,
Встречает Ташчайнар, её щенята,

Ведь отомстила человечеству сполна,
И эта месть за все грехи расплата.

Автор: Кундузбү Маматова
www.kafiye.net